МОТОР!

Интервю для журнала YES!, весна 2001 г.

Он пишет глубокие и серьезные песни. Я претставляю их на MTV. А еще у нас с ним есть общая страсть - скорость. И вот, вооружившись диктофоном, я отправляюсь встречаться с Дельфином на настоящий картодром.

На картодроме Дельфин быстро нарыл где-то настоящий металлический шлем с рожками, Надев его, он сразу превратился в персонажа фильма Mad Max. Мне достался синий шлем с какой-то вентиляционной дыркой на макушке. Надевая специальный костюм, запутываюсь в многочисленных кнопках-молниях, но Дельфин как истинный джентльмен-спортсмен помогает мне выпутаться из лабиринтов комбинезона, и мы идем к ревущим картам — так называются эти маленькие машинки, способные развивать неслабую скорость, — и начинаем гонять как сумасшедшие. Полный восторг, визг резины, запах гари... Накатавшись вволю, отправляемся в кафе — поболтать и поделиться впечатлениями. Садимся за столик у стекла, за которым носятся карты. Достаю диктофон, пытаюсь найти кнопку Record. Дельфин недоверчиво наблюдает за моими манипуляциями с техникой.

- Видишь, я даже не знаю, как обращаться с диктофоном, все мои интервью проходили в телестудии, там все по-другому. А главное — не нужно самой иметь дело с техникой!
- ТЫ переквалифицировалась?

- Нет, пока только пробую себя в роли приглашенного главного редактора. Ужасно интересно! А тебе приходилось заниматься чем-то, далеким от музыки?
- Да, я как-то поэкспериментировал. Мы хотели делать свою телепрограмму. Даже отсняли целый выпуск! но грянул кризис, и довести ее до эфира не удалось.

- И что это была за программа?
- Научно-познавательная, я выступал там в роли такого бешеного профессора, мы сделали чудесные декорации с суперкреслом, с линзой, которая опускалась и делала мое лицо широким... программа строилась по принципу «вы всегда хотели это знать, но никогда не спрашивали», там были интервью с одним мощным дрессировщиком, рассказ, как делают кассеты, и что-то, связанное с модемами.

- А сейчас в твоей жизни есть какие-то дела, не связанные с музыкой?
- Ну да... Вот, например, сейчас дома меня ожидают 4 плитки, которые нужно приклеить на кухне.

- А ты, вообще, хозяйственный человек? в плане — гвоздь забить или ручку привинтить?
- Нет, я бы так не сказал. Это, скорее, неизбежная необходимость. Хотя гвоздь я, конечно, забить смогу. А вот с ручкой уже сложнее. Но если у меня есть свободное время и силы, то я делаю все! могу и посуду помыть, и прибраться.

В этот момент за стеклом со страшным ревом проносится карт. Дельфин заинтересованно наблюдает за виражами, которые выписывает на своем карте человек в красном шлеме. После наших гонок мы хорошо представляем себе прилив адреналина, что переживает Красный Шлем за рулем машины.

- Ты давно увлекся картингом?
- Картингом я увлекся не так давно, впервые сел за руль такой машины на гастролях в одном сибирском городе, возвращаясь после концерта, мы случайно увидели на улице картинг-трассу. Остановились и с огромным удовольствием покатались полчаса, так все началось!

- Вообще это такой травматичный вид спорта! Я как-то гоняла с друзьями, меня подрезали. Уходя от удара, я врезалась в борт, сзади в меня влетел еще один горе-гонщик! Получился двойной удар, с моей головы упал шлем, и я сама чуть не улетела следом за ним. А у тебя были серьезные аварии?
- У меня, наверное, не слишком большой стаж для таких ужасных приключений, думаю, все это еще впереди.

- А что для тебя картинг — дополнительный адреналин?
- Это самое безопасное место, где можно ощутить реальную скорость и некую опасность, прекрасно осознавая, что здесь ничто тебе не грозит.

- Кроме картодромов, что еще доставляет тебе удовольствие в жизни?
- Первое и самое большое удовольствие — это создание музыки. Второе — прослушивание чужой музыки. Музыки абсолютно любых стилей. Главное, чтобы нравилось!

- Знаешь, есть консервативные люди, которые, раз обнаружив для себя некий пласт исполнителей, уже не выходят за эти рамки. А другие открыты новым впечатлениям и постоянно пропускают через себя большой поток разной музыки.
- Да, я стараюсь прослушать как можно больше, потому что хорошей музыки, к сожалению, мало. Приходится слушать много всего, чтобы не пропустить что-то действительно ценное.

- Расскажи о новом альбоме, говорят, у тебя чуть ли не смена имиджа намечается?
- Мы недавно записали новую пластинку. Очень бы хотелось, чтобы она как можно меньше была похожа на старую. И если это удалось хотя бы процентов на десять — уже победа! в концертных выступлениях тоже будут перемены — со мной выступят живые музыканты, но о радикальной смене образа пока речи не идет.

- На предыдущей пластинке был демо-микс твоего проекта «плавники», он мне очень понравился. А куда исчезли «Плавники»?
- Это все-таки экспериментальный проект. Будут время и силы — запишем еще альбом, мне интересно заниматься этим проектом, но пока он как бы побочный.

- А процесс съемки клипов тебе интересен?
- Да! Но, к сожалению, здесь присутствует неприятный момент — нехватка денег. Идей много, но выбирать приходится не самую оригинальную, а ту, на которую есть деньги. Мне больше всего нравится работать в студии, но если бы можно было снимать видео самому, это было бы так же интересно, как и студийная работа. Вообще творческий процесс в любом виде всегда привлекает.

- Значит, ты уже готов стать режиссером своих роликов?
- Хотелось бы во всяком случае попробовать. У нас уже был опыт подобных съемок, над тем, что получилось в результате, мы смеемся до сих пор. Может, когда-нибудь покажем зрителям!

- А забавные ситуации происходят во время съемок? Или трагические? У многих музыкантов, по их рассказам, постоянно что-то падает, рушится, возгорается...
- Да нет, у нас вроде все спокойно. Когда мы снимали последний клип, было даже слишком спокойно, я приехал на съемочную площадку к намеченному времени, меня посадили на диван, я два раза пропел свою песню, и после этого мне сказали: «все! спасибо, до свидания!» Этим мое участие ограничилось. Идеальный съемочный день!

- Случаются разногласия с режиссерами?
- Да, и такое бывает, но разногласия обычно возникают, когда материал уже отснят и ничего нельзя поменять. Мы стараемся всегда прийти к какому-то общему знаменателю.

- С клипами все понятно. А вот гастролировать тебе много приходится?
- В последнее время — да. в другие страны тоже выезжаем. В Германии были, в Лондоне...

- Гастроли для тебя — утомительная необходимость или новые положительные впечатления и эмоции?
- В общем, утомительная необходимость, но все зависит от людей, которые тебя зовут. Если все обставлено с максимальным комфортом, то всегда приятно вернуться в такие города еще раз.

- Да, знаю по себе. Мы тоже ездим по разным городам в рамках МТVизации. В таких поездках время встает с ног на голову — смена часовых поясов, недосып, пресс-конференции, репетиции, концерты, съемки... но если тебя встречают хорошо, все это компенсируются положительными эмоциями. Вроде две ночи не спал, а все равно вставляет от новых впечатлений!
- Да, только когда домой приезжаешь, то срубаешься моментом!

- Что-то мы с тобой о сугубо «взрослых» вещах болтаем. Давай лучше про школьные годы. Ты каким был — отличником или плохишом?
- Я был средним звеном между отличниками и хулиганами. Имел возможность учиться хорошо, но в силу какой-то своей разболтанности этого не делал.

- А против школьных порядков бунтовал?
- Да, часто случались какие-то конфликты, я очень много выступал и говорил всем правду в глаза. Родителей постоянно вызывали в школу, я все время требовал большей доброжелательности со стороны учителей по отношению к себе и своим одноклассникам.

- Когда я училась в школе, то мы всячески бунтовали против школьной формы. Один раз во время какой-то торжественно-праздничной линейки меня хотели поставить под красное знамя как почетный караул или что-то в этом роде. Строго сказали, что прийти я должна в белой рубашке, мне ужасно не хотелось стоять под этим знаменем, и в знак протеста я пришла в пестрой веселой рубашке с микки-маусами. После чего учителя со мной недели две не разговаривали.
- Да, забавно...

- В школе у тебя много друзей было?
- Как-то так получилось, что друзья были на стороне и все старше меня, учились в других школах. Я каждый день ездил в центр Москвы, где мы и общались, они занимались обменом валюты.

- Ого! Тогда это было опасно...
- Я, конечно, не делал с ними никакого бизнеса... Мне просто нравилось, что они были более, как сейчас говорят, продвинутые, у них была самая свежая музыка и самая модная одежда, в этой кампании всегда можно было получить какую-то информацию о музыке, опять же... Мне было интересно.

- А кем ты мечтал стать?
- Я задавал себе этот вопрос много раз и не находил на него точного ответа, но мне всегда казалось, что я должен делать что-то необычное, четкое осознание того, чем я хочу заниматься в жизни, пришло уже года через три после того, как появился «мальчишник», когда я выпустил свою первую пластинку «не в фокусе», понял, что буду заниматься этим до конца. Даже в период существования «мальчишника» я не относился к этому серьезно ни с точки зрения зарабатывания денег, ни с музыкальной точки зрения, все это было для меня лишь продолжением тусовки.

- Как ты думаешь, у «правильных» людей лет в 16 уже должно быть сформировано осознание того, чем хочешь заниматься по жизни? или лучше плыть по течению, а потом уже со временем понять, что же тебе действительно интересно?
- Само осознание по-любому придет лет в 20 с чем-то, но просто сидеть и ждать нельзя! Надо пробовать и чувствовать — твое это или не твое. Чем больше ты успеешь испытать на себе к тому самому моменту, тем больше у тебя будет опыта и тем логичнее ты сделаешь свой окончательный выбор.

- Чем бы ты мог заниматься, если бы не стал музыкантом?
- Сейчас я уже не представляю себя без музыки.

- А когда несешься на карте, не представляешь себя Шумахером?
- Нет. Я реалистично смотрю на вещи. а чтобы воображать себя профессиональным гонщиком, надо быть более отчаянным, чем я. Моя отчаянность несколько другого рода, я отчаянный в творчестве. если нет необходимости, ломать себе шею в буквальном смысле не буду.

В этот момент Дельфину многозначительно показывают на часы. Ему нужно еще успеть на радио. Диктофон выключаю уже более уверенным, почти профессиональным движением. Мы бросаем прощальный взгляд за стекло, где вписываются в крутые повороты очередные «Шумахеры», и направляемся к выходу. Я смотрю на Дельфина, и мне кажется, что все-таки есть в нем та отчаянность, от которой он так настойчиво открещивался. Ина тогда все его песни?

Интервью: Таня Геворкян.

Поделиться: