Дельфин: В местах, где я бываю, гуру не появляются
FUZZ #1, декабрь 2002
Сумерки Москвы в судорогах первых знамений зимы. Ткани трасс блестят от зачатков гололедицы, едва соприкасаясь с плавниками машин, а на обочинах дорог застывают, как барельефы, следы протекторов. Лысые головы фонарей бесцельно высвечивают участки темноты, и проплывающие прохожие, как рабочий материал видеоклипа, не в фокусе. Здесь, на краю столицы, в одном из типовых ДК, хранящем еще отголоски цензурных выступлений коллективов художественной самодеятельности, а ныне приютившем в своих стенах сплоченные ряды пожилых сектантов, и творит Дельфин... в каморке, что за актовым залом. И для большей психоделики не хватает лишь нарисованного на двери очага, считает Денис СТУПНИКОВ.
На от силы десяти квадратных метрах этого подобия комнаты - скопление проводов, соединяющих разнокалиберные обработки, пульт; гитары без струн как аллюзия нереальности, а под потолком вход для солнца, закрытый фанерой, и огромная белая голова несуществующего животного из папье-маше. Ниже - немного разрушенный по краям puzzle, на котором - стая дельфинов...
Мир весь - напополам
Судя по вашему суровому хиту Я Люблю Людей, вы не слишком-то жалуете человеческий род. Вы мизантроп, человеконенавистник, или все это глубже такой прямолинейной трактовки?
Дельфин: Скажем так: я не очень доверяю незнакомым людям.
По вашим песням заметно, что вы очень трогательно относитесь к близким людям, для них готовы сделать все, это так?
Дельфин: Да. Стараюсь.
А песня Нежность посвящена вашей дочке?
Дельфин: Да.
Как она создавалась?
Дельфин: Только когда она написалась, я понял, о чем эта песня.
Настороженное отношение к людям незнакомым и, в то же время, трогательные чувства к родственникам проповедуют восточные религии - буддизм и индуизм. Как вы относитесь к восточным культам, повлияли они как-то на ваше творчество?
Дельфин: Нет, я очень слабо знаком с происходящим на Востоке. Мне было это интересно когда-то, но мои знания поверхностны.
Вы пишете такие трансцедентальные, глубокие песни, и при том объявляете себя атеистом. Как это можно прокомментировать?
Дельфин: В последнее время я это не комментирую.
Закрытая тема?
Дельфин: Да.
Многие путают понятия атеизм и Бог в себе, и считают, что если не принадлежат к какой-то официальной религии, то они уже атеисты. Но ведь можно иметь какую-то цельную систему, некое философски доказанное мировоззрение... Это не относится к вам?
Дельфин: Поскольку моя философская система постоянно претерпевает изменения, у нее нет никаких канонов, и все ее законы зависят от времени, в котором я живу. В процессе времени они меняются. Поэтому сложно это назвать какой-то внутренней религией. Но если считать это основными законами - тогда да, может быть.
Вы верите в бессмертие души, в то, что со смертью физического тела все не кончается?
Дельфин: Скорее да, чем нет.
Это основано на каких-то умозрительных вещах или на собственном опыте?
Дельфин: Это основано на том, что душа мне кажется наиболее высокоэнергетичной материей, которая может существовать лишь потому, что просто так энергия никуда не может деться, она должна принять какую-то другую форму. А вот что касается будущей формы - я точно не знаю.
То есть вы не сторонник теории, что человек должен готовить себя к смерти, и то, насколько он продвинут на момент смерти, сыграет решающую роль после?
Дельфин: Я считаю, что человек должен быть готов к смерти всегда.
А вы готовы к смерти?
Дельфин: Думаю, что никто не готов к ней на 100 процентов, все дело, наверно, в максимальном их количестве. У одного готовность составляет 10 процентов, а у другого 90. Полностью готовым к смерти быть очень сложно, но, может быть, такие люди есть.
Бы встречали подобных людей?
Дельфин: Мне сложно с ними встретиться в тех местах, где я бываю, и среди своих знакомых. Они, к сожалению, не могут оказаться друзьями моих друзей. Я надеюсь на случайную встречу. Но, я думаю, таким людям не будет со мной очень интересно.
Почему?
Дельфин: Не знаю... Если только у этого человека не возникнет желания общаться со мной.
Если послушать ваши песни, там во всем - в тексте, музыке, в том, как они сочетаются, - видно, что человек продвинут. И вы можете быть интересны таким людям.
Дельфин: Хотелось бы в это верить, но, мне кажется, это не совсем так.
Тут негде играть...
Ваши последние альбомы Плавники и Ткани достаточно экспериментальны, радикальны, чувствуется, что вы экстремальный, авангардный музыкант, который не идет на поводу у вкусов публики. Но откуда увлечение именно электронной составляющей, а не живыми инструментами?
Дельфин: Там в равной степени хватает и того, и другого.
А вы не испытываете потребности в постоянном барабанщике?
Дельфин: Испытываю. И если такой человек найдется, я буду очень рад, но, к сожалению, нам тут негде играть. Мы думаем переезжать отсюда куда-нибудь, тогда будем пробовать. Думаю, что в будущем мы будем работать с живым барабанщиком. И, может быть, то, что он будет играть, мы будем резать в компьютере и что-то с этим делать, придавать этому более нереальную форму.
По поводу живого баса тоже возникает вопрос в контексте разговора об альбомах и записи концерта Я Буду Жить. Казалось бы, бас - инструмент, который достаточно легко сделать на компьютере, сэмплироватъ. А вы используете по максимуму сэмплерных инструментов на альбомах, и при этом выступали с живым басистом. Откуда такое внимание к басовым партиям?
Дельфин: К сожалению, сейчас Ваня с нами не играет. Он занялся немного другим делом, сделал свой выбор. Мне очень нравилось, как он играл, он очень талантливый музыкант. Часто мы делали наши композиции, отталкиваясь, в первую очередь, от того, что он играет. И уже вокруг баса строили дальнейшие события. А что касается использования живого баса на концертах - Ваня играл там достаточно простые партии, просто подыгрывая тому, что уже было записано. Это придавало выступлениям больше динамики.
Он музыкой вообще сейчас не занимается?
Дельфин: Занимается. Он сейчас работает в другом проекте. Это московская группа, физтеховская... Все происходит так, как должно происходить. Давно настало время как-то менять и эту обстановку, и внутреннюю ситуацию. Нужно находить каких-то новых людей, не замыкаться, двигаться. У нас остались нормальные отношения, и если мы сочтем нужным использовать его в своей работе, мы обязательно это как-то сделаем.
История Плавников
А как вы объясните такую смену приоритетов: с рэпа к мелоцентризму в Плавниках, где идут три-четыре строчки, а потом по максимуму психоделической музыки?
Дельфин: Что касается Плавников, то эта пластинка была записана очень быстро, всего за две недели, я не писал для нее специально никаких слов, мы использовали обрывки уже написанных или недописанных стихов, старых и новых, по одной-две строчки, поэтому так и получилось. В Решениях мы даже задействовали текст Кастанеды. У меня есть тетрадь, куда я выписываю цитаты, какие-то художественные обороты, которые мне когда-то понравились, и эти записи пригодились.
Сознательно хотелось выдать мелоцентричную пластинку? Или был какой-то более глубокий замысел?
Дельфин: Просто были такие обстоятельства, что нам нужно было успеть это сделать за две недели. У нас были строгие рамки, поэтому не было времени для того, чтобы глубоко продумывать форму и содержание. Все происходило очень быстро. Один день мы все записывали, на следующий - резали, на следующий - собирали из кусков, прописывали голос. Все происходило очень спонтанно.
Как же так получилось, что она была издана только через полтора года?
Дельфин: Мы в этот момент меняли компанию, и пластинка просто повисла в воздухе. Она была очень нужна, но обстоятельства бизнеса поменялись, и она зависла.
А гитары в ванной записывали именно из-за сжатых сроков?
Дельфин: Гитары в ванной писали специально, и это было не в Плавниках, а в Глубине Резкости, для песни Надежда.
Кто эти партии исполнял?
Дельфин: Виктор (Виктор Мутант - бессменный звукорежиссёр Дельфина - Д. С.).
Что, ванная какая-то особая, гитара или гитарист?
Дельфин: В сталинском доме огромная пустая ванная, уникальная совершенно! Такой живой звук!
Получается, что из-за чисто финансовых сложностей вы не задействуете живые инструменты?
Дельфин: Финансовые сложности, недостаток оборудования. Любой саундчек - большая сложность. Тем более, если находиться не в Москве, а где-то еще. Сейчас мы выступаем втроем: я, Виктор и наш новый гитарист Заур Бесаев.
То есть сейчас на ваших выступлениях часть живых инструментов, а часть накладок?
Дельфин: Да, у нас идут барабаны и бас с минидиска, все остальное играем вживую.
Летова я не слышал ни строчки
Удивительно, что Плавники были записаны в короткие сроки именно по бытовым причинам...
Дельфин: Сам проект был дома записан.
У меня возникла параллель с легендарными альбомами Егора Летова, которые тоже дома писались в рекордно короткие сроки. Нет ли здесь каких-то соответствий?
Дельфин: То, что происходит в короткий срок и в большом объеме - всегда потом становится одним из лучших. Когда мы писали эту пластинку, эти две недели находились в таком бодром и приподнятом настроении! Хорошо проводили время.
Это ощущается. А вы можете обозначить свои приоритеты - среди музыкантов, которые так пишутся? Что вам близко? Как вы, например, к Летову относитесь?
Дельфин: Я все собираюсь послушать ГРАЖДАНСКУЮ ОБОРОНУ, я никогда ее не слушал.
Вообще?!
Дельфин: Да. Ни разу. Ни строчки, ни песни. Возможно, мне это как-нибудь удастся.
А еще какие-то группы, которые так же писались? Может, из западных кто-то?
Дельфин: Если честно, я не в курсе, кто конкретно так писался. Я знаю, что это практикуется. У меня дома пластинка есть проекта VELVET MONKEYS, в записи которой участвовали около десяти человек, все они находились в одной комнате, пластинка была записана буквально за день, все десятеро играли и пели. Получилось очень прикольно!
А как вы вообще относитесь к политнекорректной музыке? К тому, что делают Егор Летов, Ник Рок-н-Ролл, и к тем политическим взглядам, которые они выражают? Это - к вопросу о вашем совместном проекте с Пауком и Гастелло.
Дельфин: К сожалению, я не знаю политических взглядов перечисленных вами артистов, для этого надо их хотя бы послушать. А что касается проекта с Пауком и Гастелло, то все намного проще. Просто Паук сказал, что он собирается снимать фильм, и что неплохо было бы записать такую песню, в которой обязательно должен быть начитан рэп. Изначально был предложен примерно такой же текст, который там и звучит, но в несколько иной форме, я его немножко поправил. Фильм не вышел, ничего не получилось, а песня просто попала в сборник песен на стихи Олега Гастелло. И то, что я сделал, я делал не для себя, а для других. Я не думал о каких-то политических мотивах, меня попросили это исполнить, на все про все у меня ушло 15 минут.
И, опять же, к вопросу о политике. В связи с этой композицией вас причислили к расистам. Насколько это соответствуют действительности?
Дельфин: Я думаю, что это не совсем правда, хотя, когда еще существовала группа МАЛЬЧИШНИК, у нас была композиция Секс-Контроль, очень жесткая как раз в этом отношении. Мы записывали ее не потому что очень плохо относимся к неграм, а потому что хотели стоять в стороне от людей, которые принимали рэп очень близко к сердцу как что-то свое такое личное, и чуть ли не называли себя черными братьями, хотя это, на мой взгляд, очень странно. Мы просто хотели задеть их самолюбие, уколоть как-то. Может быть, не очень удачно, но в то время это был наиболее приемлемый способ это сделать.
To есть у вас нет такой жесткой привязки, что рэп - негритянская музыка, и надо им отдавать дань, использовать какие-то приемы, характерные для них?
Дельфин: Я так не думаю. Вообще, если смотреть глубоко в корень, то вся музыка принадлежит неграм. В той или иной степени. Остаётся признать, что негры изобрели многое из того, чем мы сейчас наслаждаемся, но предназначение белых таково, что они усовершенствуют и продвигают наработанное неграми дальше.
Мутные пассажиры русского рок-эшелона
Вы себя причисляете к некой рок- или поп-тусовке? Или вы хотите стоять особняком, чтобы ваше творчество было самоценным и не принадлежало ни к каким партиям?
Дельфин: Это был бы наиболее удачный для меня расклад. Я не перестаю считать себя несколько обособленным артистом. Но, к сожалению, людям свойственно раскладывать все на какие-то составляющие. Возможно, многие приписывают меня к тому или иному музыкальному течению.
Вас это не очень устраивает?
Дельфин: Это их право. Мне абсолютно все равно.
В России есть еще музыканты, которым, так же как и вам, удается стоять особняком?
Дельфин: Может быть, в какой-то степени это относится к Найку Борзову. В меньшей, наверно, чем ко мне. Мне он, во всяком случае, представляется стоящим особняком.
А Линда не занимает подобную нишу?
Дельфин: Не знаю... Линда - это, может быть, нужный в свое время проект, но с тех пор, как она перестала работать с Фадеевым, она осталась на точно таком же уровне. А может быть, даже немножко откатилась назад.
Это вы так Зрение восприняли?
Дельфин: Да. Она фактически не меняется. Мне кажется, ее последние пластинки намного хуже, чем то, что было раньше.
А если брать московских рок-музыкантов? Какие-то яркие московские проекты, например, Гарика Сукачева, ВА-БАНКЪ вы выделяете для себя?
Дельфин: Это что-то из области шансона. Музыки, которая настолько понятна и неинтересна, что абсолютно не трогает.
В слово шансон вы сугубо негативный смысл вкладываете?
Дельфин: Среди представителей этого жанра есть достойные люди, которые делают это откровенно. Но в данном контексте, да, наверно, больше негатива. Мне не нравится, что они не делают ничего нового. Они пользуются тем, что было сделано до них, и не хотят это преподносить в каком-то новом виде. Я думаю, что если бы лет 15 назад Гарику Сукачеву сказали, что он будет выступать в казино Golden Palace, - он бы плюнул этому человеку в лицо. Но, однако, сейчас он выступает только там.
Но ведь это совершенно разные проекты - БРИГАДА С и НЕПРИКАСАЕМЫЕ, они диаметрально противоположные цели изначально преследуют.
Дельфин: Мне кажется, что у них очень много общего. Это, в принципе, одно и то же. Просто разная подача, но радикальных отличий ни в музыке, ни в словах я не нахожу. Возможно, НЕПРИКАСАЕМЫЕ - проект, который, в силу того, что в нем собрались разные люди, звучит более интересно, может, более разнообразно, в некоторых местах глубже. Может быть, больше доля красоты. Но здесь нет ничего уникального. Эту музыку может играть каждый, она настолько проста, что даже неинтересно.
Вы говорите, что ни Сукачев, ни Скляр не используют новых технологий. А Нижняя Тундра ВА-БАНКА?
Дельфин: Я не знаком с этим. Впервые слышу.
Вот там как раз электроника с уклоном в индастриал.
Дельфин: Интересно было бы послушать, но я уверен процентов на 90, что там все понятно с самого начала. Конечно, бывают чудеса...
Значит, по вашему мнению, это настолько конченные персонажи, что ничего не могут сделать?
Дельфин: Что касается Скляра - однозначно. Очень мутный пассажир.
Почему?!
Дельфин: А что он сделал такого? Просто обстоятельства сложились так, что они позволили ему какое-то время находиться на гребне молодежного движения, пользоваться этим. Но не больше.
А то, что человек оставил блестящую карьеру дипломата и десять лет просто зависал между небом и землей?
Дельфин: Он просто сделал неправильный выбор. Ему надо было оставаться дипломатом. Больше бы принес, наверно, пользы. Меньше бы портил мозги тем молодым людям, которые слушают его, раскрыв рот, по радио, когда он говорит полную ерунду и совершенно неадекватен окружающей обстановке. Все эти передачи - прививки дурного вкуса. Конечно, о вкусах не спорят, но, на мой взгляд, это ужасно.
Вне каморки, в большом пространстве за закрытой дверью, можно долго плутать в поисках выхода. Диктофон перематывает пленку, сажая батарейки. Все происходит по инерции. Снова улица и снова фонари. Понимаешь, что там остался еще один год, еще один день, еще один час...
Лирические отступления: Наталья ОСТАШЕВА
Статья взята с сайта www.rockhell.spb.ru, ссылка на оригинал: www.rockhell.spb.ru/musicians/delfin/a1.shtml
Поделиться: