Дельфин: «Если ты сомневаешься, то начинаешь искать ответы»

Интервью для Artmageddon от 19 ноября 2012 г.

Свет изначальный рождается из любви и льда, когда начинаешь говорить сердцем. Эта сентенция взята у литературного творца Владимира Георгиевича Сорокина для того чтобы попытаться определить направленность сегодняшнего одухотворенного состояния творца другого, преисполненного музыкальными вибрациями, Дельфина. Он выпустил в 2011 году в открытое плавание по жестокой реальности свое светлое детище, названное «Существо», слагаемое из двух частей. Параллели с Сорокиным неслучайны, так как темы их творений смежные, подход концептуальный и затворнический, и даже последний сингл и клип Дельфина назван «Снеговик», тоже близкое ко льду состояние. Говоря об альбоме «Существо», трудно найти какие-то либо четкие стилевые определения, да они, в общем-то, не важны тут, так как это музыкально-поэтическое произведение из того порядка, что слагает базис структуры звука и отражает ту самую сущность вещей, которая заложена в них автором. Тут общая канва звукоряда цепляет стихи Андрея и вместе с соло и рифами Паши Додонова раскатывает перед слушателем суть облика времени и слепок рефлекторных реакций. В рамках презентации нового творения, Андрей побывал в Одессе 11 ноября, где мы и побеседовали с ним о насущном.

ART: Андрей, интересно узнать относительно альбома «Существо», так как это самая концептуальная Ваша программа, причем из двух частей. Она долго вызревала и вызрела. Насколько Вы, как творец, удовлетворены тем, что с «Существом» происходит сегодня не столько в музыкальном, сколько в том творческом концепте, который в него заложен?
Дельфин: Вообще, я в какой-то момент перестал уже об этом думать и думаю о каких-то будущих делах. Но ожидания мои не оправдались, если мы говорим о восприятии этой пластинки слушателем. Мне казалось, что она вызовет больший интерес, чем прошлые альбомы, но так не произошло. Кто-то говорит, что возможно этот эффект несколько продолжится во времени, что возможно позже он придет, но я что — то перестал уже в это верить.

ART: Это, как рассасывающаяся инъекция, которая рассасывается со временем. В принципе это было с каждым предыдущим Вашим альбомом. Хочется вернуться в разговоре к альбому одиннадцатилетней давности — «Ткани», который является самой мощной и недопонятой Вашей работой. Трансформация музыки и визуализации сценических образов сегодня налицо, но все прошлые альбомы были в большей степени чистым DIY, нежели это происходит сегодня. В этой связи, нет ли у вас ностальгии о том процессе, как это делалось раньше, нет ли желания вернуться к той аутентичности (даже тем же «Плавникам», которые частично писались в ванной), так как Вы музыкант, который балансирует на грани независимой музыки и реалий российского промоушена?
Дельфин: Сейчас я, к счастью, принадлежу сам себе и все ходы в ту или иную сторону никем не диктуются, ведь меня никто не заставляет что-то делать. Раньше у меня было совсем иное, я преодолевал некоторое сопротивление и давление со стороны выпускающих компаний и еще кого-то. Возможно, это мне не нравилось, но это было частью меня и заставляло искать какие-то решения, которые как раз находились в таком балансе. Сейчас, поскольку я принадлежу сам себе, нет такого сопротивления, и все зависит только лично от моего вкуса и от того, что я хотел бы сделать. В какой-то степени это стало даже сложнее, когда у тебя нет очевидного врага. Но я, по-моему, в сторону ушел от вопроса и, возвращаясь к вопросу о желании делать DIY, то такое желание есть. Мне иногда самому кажется, что мы слишком углубились куда-то в сторону, хочется вернуться назад, но не делать именно то, что мы делали раньше, а эмоционально как-то вернуться назад и делать что-то более сырое, в хорошем смысле этого слова. Как раз сейчас мы этим и занимаемся, у нас поменялся немножко состав, от нас ушел Ренат Ибрагимов и у нас сейчас новый звукоинженер, мы надеемся, что это повлияет на то, что мы собираемся делать. Как раз те первые записи, которые мы пытаемся для новой пластинки делать, все бракуются по той самой причине, что мы очень не хотим, чтобы это получилось как раньше. Ругаемся и спорим друг с другом, хотим достать из себя что-то совсем иное, может быть более резкое, более грубое и более эмоциональное.

ART: Трансформация музыки за последние десять-одиннадцать лет, все эти четыре пластинки, что вышли, можно условно разделить на темные и светлые. «Существо» и «Звезда» — это явно светлая сторона, а «Юность» и «Ткани» отражают более темные стороны, которые возможно некоторых отпугнули. Как вам, как поэту, человеку, который работает, прежде всего, со словом, получал за это премию «Триумф», выбирать ту концепцию в рамках одного альбома, тот баланс темного и светлого, который определит вектор развития альбома и как выбирается эта направленность?
Дельфин: Абсолютно никак, получается так, я даже не думал об этом. Я думаю неправильно, невозможно и не нужно отслеживать эти состояния, нужно делать то, что ты хочешь в данный момент, потому что когда ты специально хочешь что-то придумать, то это всегда заметно и фальшиво. Это можно делать, но это не очень здорово.

ART: Вы, как выступающий, полноценный концертный музыкант как-то отслеживаете тот сегмент публики, который приходит на концерты, ее поведение и изменение с течением времени? Зритель, может быть, стал агрессивнее или нет, может быть, посыл, который идет со сцены, не воспринимается с должным вниманием? Это все к тому, что общение с публикой в Вашем случае всегда было хрупкой субстанцией, так как Вы музыкант сложный и если с публикой не было контакта, то вы это показывали не стесняясь. Насколько это Вас тревожит?
Дельфин: Мы в принципе посещаем одни и те же города, раз в год по одному и тому же кругу ездим, иногда два раза в год бывает. Отсеялось очень много людей, которые ходили на Дельфина по своим каким-то воспоминаниям из 90-ых годов, в зале перестали кричать «я люблю людей давай» и это тоже неплохо. Какие-то первые наши приезды в изменившемся состоянии были несколько непонятны людям, но, я надеюсь, что они видели, что мы максимально стараемся быть честны перед ними, это их задевало и, может быть, они уходили домой в несколько непонятном состоянии и до конца не понимали, что это было. Кто-то может и не придет второй раз, но те, кто приходят , хотят получить ту эмоцию, которую хотим и можем дать только мы.

ART: Концертный перфоманс и выступление – это провокация и манипуляция зрителем в какой-то мере. Чувствуете ли Вы ответственность за эти вещи?
Дельфин: Наверное, как сверхзадача, мы оставляем в слушателях такое ощущение, что они что-то поняли после концерта. Мне кажется, это очень важное чувство для человека, ведь мы его наполнили смыслом в тот момент, чтобы он сам себя зауважал, якобы из-за того, что что-то понял. Он может ничего и не понять, но на эмоциональном уровне у него что-то открылось, и он прикоснулся к чему-то такому, открыл для себя что-то такое и теперь и условно знает то, чего другие не знают.

ART: Насколько для Дельфина сегодня разрушающая социальная экзистенция, которая в обществе превалирует, важна, как она влияет на его творчество сегодня? Все социально-политические явления, которые трансформируют российское общество, ведь они же влияют на внутреннюю рефлексию, на внутренние токи? Как это все взаимосвязано и прерывается ли та тонкая грань между художником и реальностью, или же это тот самый Андрей, который все годы был словно «вещь в себе» и творил вне каких-то социальных явлений?
Дельфин: Заставляет, к сожалению, еще больше замыкаться в себе и еще больше искать каких-то ответов и защиту только внутри себя. Потому что, чем больше живёшь, тем больше понимаешь, что очень сложно договориться с человеком в частности, а с людьми вообще еще тяжелее. Единственное, что я могу сделать, это заставить их в какой-то момент задуматься, чем-то ошарашить, может быть, иногда запугать или удивить. Наверное, главное заставить сомневаться в чем-то, иногда сказать, что «черное – это белое» и заставить в это поверить, приведя какие-то доказательства. Если ты сомневаешься, то ты начинаешь искать ответы или в пользу твоих убеждений, или сомнения выступают стимулом движения к чему-то.

ART: Относительно российской сцены. Дельфин – это артист стоящий особняком. Забирай его из России сегодня, помести в Европу, и все будет на уровне. Артист, который не знает территориальных рамок. Насколько устраивает российская сцена в плане насыщения, обновления, наполнения и какого-то звучания свежести сегодня? Есть ли люди, которые близки, появляющиеся сегодня или долго выступающие?
Дельфин: Наверняка, они есть, но я просто не слежу, не нахожусь в контексте всего этого. Думаю, что есть такие люди, особенно какие-то люди молодые. Не может такого быть, чтобы никого не было. Я их просто не знаю или они не так известны. Думаю, что обязательно должен кто-то появиться.

ART: Что Вы видите за пределами «Существа», как творения, а у себя, как музыканта, как творца дальше? Проще говоря, что Вы видите в своем будущем, именно вне контекста музыки?
Дельфин: Не знаю, иногда у меня остаётся такое ощущение, что я как-то вообще перестаю думать об этом. Я в принципе, готов взяться за любое, не знаю хорошо это или плохо, у меня такое ощущение страха того, что может что-то не получиться. Оно есть, но отошло на второй план, даже если это будет полным провалом, то мне всё равно будет интересно это попробовать. То есть, если я раньше как-то сомневался и даже не мог себе представить какие будут результаты, то сейчас я легко мог бы взяться за фильм, при всех прочих условиях, если это было бы возможно. Просто бегать с камерой по двору, или как в кадре артист, как режиссер. Я вижу для себя как можно делать совершенно разные вещи: рисовать картины… какие-то совершенно разные проекты. Если у меня будут какие-то предложения, то я с удовольствием этим воспользуюсь. Но дело в том, что, к сожалению, это все связано с деньгами, а зарабатываем мы деньги только концертами, это занимает очень много времени и сил, а совмещать пока не получается.

Беседовал: А.Пролетарский.
Фото, видео: А.Пролетарский.
Оригинал: http://artmageddon.net/archives/4947

Поделиться: