Дельфин: «Если мне платят за мою музыку, значит, я часть российского шоу-бизнеса»

Интервью для malina.am от 20 апреля 2016 г.

Разговор о важности менеджмента для начинающего исполнителя, о злободневных текстах и о том, что делает Андрея Лысикова счастливым.

Ольга Чебыкина: Андрей, здравствуйте.
Андрей Лысиков: Добрый вечер.

ОЧ: Я в деловом костюме выгляжу здесь достаточно по-идиотски — он совсем не подходит к атмосфере «Дома печати»…
АЛ: Почему же, очень неплохо.

ОЧ: Спасибо. Но я подумала, что большинство людей, которые знают ваше творчество с самых истоков, от «Мальчишника», и до Дельфина, наверное, как и я, носят сейчас костюмы, а если это мужчины, то бороды и портфели.
АЛ: Может быть.

ОЧ: Как изменилась ваша аудитория за ваш долгий творческий путь? Кто сейчас ваш слушатель?
АЛ: Я думаю, это очень разные люди. Среди них есть те, кто продолжает слушать меня на протяжении долгого промежутка времени, а есть те, которые присоединились совсем недавно, послушав последнюю пластинку и с ужасом открывая для себя мою ретроспективу. И всегда приятно видеть в зале лица людей, которые часто ходят к нам на концерты, которым давно нравится то, что мы делаем. Большое им за это спасибо.

ОЧ: Вы иронично сказали, что люди с ужасом открывают то, что вы делали раньше. Вам свойственна рефлексия над собственным музыкальным и стихотворным творчеством? Как вы воспринимаете то, что в нём было?
АЛ: Я спокойно к этому отношусь и могу посмеяться над тем, что мы делали раньше. Главное, что в тот момент мы получали от этого удовольствие, считали, что это круто и здорово и что мы будем делать так всю жизнь. Но время идёт, мы меняемся, и эти изменения очень просто отследить на том, что мы делаем.

ОЧ: В Екатеринбурге пройдёт фестиваль «Остров 90-х». Вы в 90-е формировали сознание молодого поколения. Какими были ваши 90-е?
АЛ: Думаю, они не сильно отличались от 90-х большинства моих сверстников. Было весело и интересно, было много открытий, как личных, так и общественных. Много новой музыки, новых людей, которые пытались выражать свои мысли совершенно новым языком. Художники и музыканты, которые предлагают нам свои произведения сейчас, сформировались как раз в то время и продолжают влиять на нас до сих пор.

ОЧ: Вас часто просят делать выбор, поэт вы или музыкант?
АЛ: Мне повезло: я могу свои стихотворения класть на музыку. Могу не делать этого и издавать их в печатном виде.

ОЧ: Ваш поэтический сборник был литературным феноменом: он возглавил топы продаваемых книг, многие критики и читатели называли вас выдающимся поэтом современности, проводили параллели с Бродским, с Маяковским, с Евтушенко. И это ваша первая работа под собственным именем. Почему именно к стихотворному сборнику такой пиетет?
АЛ: Потому что это я и есть на самом деле. Всё, о чём там написано, происходит со мной на самом деле.

ОЧ: В социальном смысле вы успешный человек: длинный творческий путь, много наград, что бывает редко, особенно у музыкантов андеграундных, не вписывающихся в представления об отечественной «эстраде». Почему же у вас такие грустные стихи?
АЛ: Я бы не сказал, что всё грустно. Наоборот, я оцениваю их как жизнеутверждающие, потому что мне кажется, что так всё и обстоит на самом деле. В обыденной жизни мы стараемся не придавать многому большого значения, потому что так проще жить. Мы можем думать об этом, только находясь наедине с самими собой. Возможно, когда человек находится в таком задумчивом состоянии, он откроет мою книжицу и кое-что оттуда прочитает.

ОЧ: Ваши стихи в рамках специального проекта читали известные люди. Как вы их выбирали?
АЛ: Я, к сожалению, с немногими из них знаком. Мой выбор основывался просто на личной симпатии к тому, что они делают. Мне кажется, они в хорошем смысле слова неуверенные в себе люди. Под неуверенностью я понимаю поиск, мысль о том, что всегда можно сделать что-то лучше. И для этого ты не перестаёшь учиться — прежде всего, у людей, которые тебя окружают. Ищешь этих людей, испытываешь влияние, работаешь, делаешь совершенно новые вещи.

ОЧ: Мне кажется, вы тоже продолжаете поиск. В таком случае важны ли вам награды? Ведь вы получили огромное количество зависимых и независимых ни от кого премий.
АЛ: Наверное, да, в какой-то мере это льстит самолюбию. Но мне более важно мнение близких людей, которые бы мне сказали: «Да, это здорово», «Это намного лучше того, что ты делал раньше». Для меня это значит куда больше, нежели награды. Когда мне их вручают, я не сильно удивляюсь. Удивление было только один раз — давно-давно, когда мне вручили премию «Триумф»: зазвонил домашний телефон, и трубка голосом Вознесенского сказала мне какую-то речь. Я совсем не понял, что происходит, это было забавно.

ОЧ: Вам вручили независимую премию «Золотая Горгулья» с формулировкой «Легенда». Крутая формулировка.
АЛ: Надо же что-то придумать, чтобы вручить. В следующий раз, может быть, будет «Миф» или что-то такое.

ОЧ: Похоже, вы относитесь к происходящему с достаточной долей самоиронии. Или у вас дома есть полка, где всё это стоит?
АЛ: Нет, всё это стоит у моего директора. Когда нам вручили одну «Горгулью», он её поставил дома на пианино и сказал: «Надо идти за второй! Мне надо со второй стороны такую же поставить».

ОЧ: Сколько времени длятся ваши отношения с директором? Это же очень тонкая материя: художник и администратор.
АЛ: Да, это тонкий и серьёзный момент. К сожалению, многие молодые и начинающие исполнители не понимают этого и не ищут людей, которые бы до конца вкладывались в продвижение того, что они делают, поэтому так и не добиваются многого — остаются в тени, теряют веру в то, что делают, думая, что их продукт не может заинтересовать слушателей или зрителей.

ОЧ: То есть просто неправильный директор был рядом?
АЛ: Да, я думаю, в большинстве случаев так и происходит. Многие талантливые люди остаются непризнанными исключительно из-за менеджмента. Но мне повезло: все, кто мной занимался, всегда были на своём месте и очень искренне со мной работали.

ОЧ: Расскажите про сегодняшний концерт.
АЛ: Будет «Акустика», но это несколько условное название программы, потому что мы не можем отказаться от применения электрических инструментов. Но набор треков, который сегодня прозвучит, имеет акустическое начало, которые мы бы хотели извлечь и показать слушателю. Неважно, когда была написана песня — давно или только что. Но если очень давно написанная песня может существовать внутри меня, искренне звучать со сцены и рассказывать о том, что я чувствую на данный момент, то можно исполнять и её, пускай она написана подростком и наивна. Мы исполняем такие песни, и в сегодняшней программе будет одна из них.

ОЧ: Ваш последний альбом — это, по большому счёту, стихи и декламация под красивую музыку. А возможно ли совсем убрать музыку?
АЛ: Возможно, но будет совсем по-другому. В моём случае музыка важна, она расставляет правильные акценты для слов, и если читать стихи без неё, то будет совершенно по-другому.

ОЧ: В одном из ваших первых интервью, которое удалось найти в сети, вы говорили, что одна из ваших творческих целей — шокировать и эпатировать. А какова ваша цель сейчас?
АЛ: В настоящий момент я больше всего думаю о том, какой должна быть следующая пластинка. Есть много интересных идей. Наш музыкальный состав несколько расширился, и хотелось бы максимально привлечь людей, которые к нам присоединились, к созданию новой пластинки, чтобы как можно дальше уйти от привычного положения вещей.

ОЧ: Вечный поиск.
АЛ: Это же здорово.

ОЧ: Безусловно. Соотносите ли вы себя с системой «шоу-бизнес», в которой есть кассы, тиражи, альбомы и так далее? Или вы отрицаете популярную эстраду?
АЛ: Нет. Если мне платят деньги за то, что я делаю, и мы даём кассовые концерты, значит, я нахожусь в этой системе. Какая она — это уже отдельный разговор, но да, я являюсь её частью.

ОЧ: Неожиданный ответ, и это приятно слышать. Часто музыканты, стоящие особняком в музыкальном смысле, категорически отрицательно характеризуют всё, кроме них самих. Достаточно стандартный вопрос, но я уверена, что у каждого художника есть на него свой ответ: должен ли поэт, музыкант, творческий человек сиюминутно реагировать на происходящее в стране и мире? Или нужно петь, говорить и писать про то, что у тебя в душе, и не заниматься анализом действительности и острых социальных проблем?
АЛ: Чтобы остро и точно художественно реагировать на то, что происходит вокруг, надо быть Маяковским. Его реакция на события, происходившие так давно в нашей стране, осталась напечатанной, зафиксированной и до сих пор имеет высокую художественную ценность. Другое дело, что информационное поле, в котором ты находишься, события, которые происходят в мире, даже если ты не смотришь телевизор и не слушаешь радио, всё равно до тебя доходят и имеют свойство проникать в то, что ты делаешь. Даже если ты не хочешь отзываться на какую-то тему, у тебя это получается. Анализируя отдельное стихотворение, ты видишь, что это реальное социальное стихотворение в закамуфлированном художественном виде, и первый толчок для него, может быть, был получен как раз с новостного канала.

ОЧ: Что из последнего срезонировало в вас?
АЛ: Я постфактум понял, что один трек на пластинке «Андрей», который называется «Сажа», был реакцией на события в соседнем государстве. Когда я писал эти слова, я не понимал, о чём это и для чего. Оказалось, что об этом.

ОЧ: Вы счастливый человек?
АЛ: Наверное, нельзя быть счастливым постоянно. Но бывают моменты, когда я осознаю: вот! это настоящее счастье. Это здорово.

ОЧ: Что это за моменты? Когда аплодируют в зале или что-то гораздо более интимное?
АЛ: Нет, это скорее связано с моей семьёй.

ОЧ: Простое человеческое?
АЛ: Да. Зачем усложнять (улыбается).

Оригинал: http://malina.am/video/2016/4/20/dolphin998014

Поделиться: