«Бунт — неотъемлемая часть молодости»

Интервью о новом альбоме для РБК от 23 марта 2018 г.

Вышел десятый альбом Дельфина под кодовым названием «442». Вместо имен автор присвоил трекам трехзначные числа — об их смысле он предлагает догадаться самостоятельно.

В первом же клипе на непривычно агрессивную композицию «520» под кадры с уличных протестов Андрей Лысиков примеряет на себя то канонический образ Владимира Путина с обложки журнала Time, то расправляется с резиновой уточкой, вошедшей в обиход с легкой руки Алексея Навального. Никита Карцев встретился с музыкантом, чтобы узнать, что все это значит.

Разговор состоялся в магазине Fred Perry на Петровке. Дельфин, давний поклонник марки (знаменитый логотип появляется в одном из самых эффектных кадров видео на «520»), буднично разглядывал поло из новой коллекции, потом по-домашнему расположился на кожаном диване в глубине магазина. В его аккуратном виде ничто не выдавало ни беззаботного бунтаря, ни надрывного лирика прежних лет, ни рассерженного горожанина, от лица которого он выступает в новом альбоме. Несмотря на ажиотаж последних дней, музыкант не торопится подаваться в гражданские активисты. Его по-прежнему куда больше интересует судьба китов и дельфинов, чем уличного протеста.

— С чего все началось?
— По-моему, прошлой осенью у нас был концерт в Питере, в клубе Hi-Hat, и после, в беседе с нашими питерскими друзьями, в том числе с фотографом Валентином Блохом, который в итоге стал режиссером видео, возникла идея клипа «520». Тогда мы говорили только об одном треке, но аппетит приходит во время еды. Со временем стало понятно, что лучше сделать полноценную работу, чтобы один раз все об этом сказать и закрыть тему.

— Что это за цифры? Что они значат?
— Так называются треки и сам альбом. Для меня лично числа имеют определенное значение. Но любой смысл, который в них вложат другие, тоже будет правильным.

— Кто-то в комментариях под клипом написал: «"520" — это ведь значит "ошибка сервера". Это же какой глубокий смысл!».
— Ну да, эта история уже сама по себе работает, независимо от наших желаний.

— Еще немного о цифрах. В 1996 году вы участвовали в кампании «Голосуй или проиграешь», а в 2018-м выпускаете альбом «442». На первый взгляд, нет ничего общего между человеком, беззаботно читавшим рэп с граффити Ельцина за спиной, и новым Дельфином, который очень агрессивно относится к политической ситуации вокруг.
— Не сказал бы, что это совсем разные вещи. По сути, это вообще одно и то же. И все равно странно ставить изменения, происходящие с человеком, ему в упрек. Наоборот, это самое интересное, что с нами может произойти. И менять свою позицию с плюса на минус, и смотреть совершенно в противоположную сторону, делая это не потому, что этого хочется другим, а потому, что ты сам в этом убежден и думаешь сегодня именно так. Может быть, пройдет пара дней или лет, и мои взгляды снова поменяются. Если буду искренне в это верить — почему нет?

— Что же вас так разозлило?
— Думаю, это, скорее, злоба искусственного характера, нежели глубокая озабоченность происходящими событиями. Все это просто печально, но на самом деле меня гораздо глубже заботят вещи, которые мне интереснее. Я готов больше о них рассуждать, чем о том, чему посвящена эта пластинка.

— Какие другие вещи?
— События, связанные лично со мной и происходящие внутри меня, нежели какие-то внешние раздражители.

— Так вы и раньше отвечали на попытку добиться от вас какого-нибудь политического высказывания. Вы еще сказали как-то, что надо быть поэтом уровня Маяковского, чтобы замахнуться на подобное. И вдруг выходит такая запись.
— Я имел в виду, если бы я вдруг решил принять какую-то сторону, высказаться от имени какой-то идеи. А здесь, скорее, позиция наблюдателя. Человека, который ошарашен происходящим вокруг, тем, какая это колоссальная манипуляция, выгодная всего лишь нескольким людям. И в которой мы все принимаем непосредственное участие, подменяя тем самым смысл своей жизни.

— И как же этого избежать? Нужно, чтобы по телевизору вместо новостей рассказывали, как важны любовь, дружба и семейные ценности?
— Понимаю, нельзя поставить установки и начать действовать по плану. Но надо хотя бы чуть-чуть смещаться в эту сторону. Например, герой ведь не тот, кто с «калашниковым» в руках убивает людей — неважно, врагов или нет, родину он при этом защищает или кого-то еще. Герой тот, кто спас кита, допустим. А человек с «калашниковым» просто делает свою грязную работу.

— Вы можете представить ситуацию, в которой спасаете кита?
— С трудом.

— А дельфина?
— Если придется, наверное, да, попробую. Если смогу ему чем-нибудь помочь.

— Когда вы в последний раз совершали подвиг?
— В прямом смысле слова — не знаю. Слава богу, я в такой ситуации не оказывался. Надеюсь, мне никогда не придется показывать героизм.

— Ну а что-то хорошее — бабушку через дорогу перевели? Покажите пример молодежи!
— Думаю, не надо специально искать бабушек у перехода, чтобы переводить их через дорогу, еще и время на это тратить. Надо просто хорошо делать то, что ты делаешь. Это самый реальный повседневный подвиг. Просто себя заставлять. Не делать себе поблажек в чем-то, отвечать за то, что ты делаешь, если начал, доводить до конца. Этого вполне достаточно. А герои, которые на диване лежат и ждут: ща, ща, дом загорится напротив, и пойду спасать, — это странная история.

— У вас в клипе геройская физическая форма. Долго готовились к съемкам?
— Утренняя зарядка рекомендована всем. Если есть свободное время, обязательно стараюсь ее делать.

— Что в нее входит — гантельки, йога, турник?
— Разное. Иногда бывает достаточно просто расчистить территорию от выпавшего снега.

— Как давно вы делаете зарядку?
— С тех пор как почувствовал, что пропали какие-то детские, юношеские навыки, что не могу сделать даже простое движение так же точно и четко, как раньше. Меня это задело, я подумал, что надо начинать за собой следить.

— Чтобы и сегодня справиться с нижним брейком?
— Ну с нижним я вряд ли справлюсь (смеется). Но если постараться — может быть.

— Топтание резиновой уточки — это ваша позиция, ирония, стеб?
— Думаю, это эффектный кадр, и рассматривать его нужно именно так.

— Эффектный кадр с правильным логотипом.
— Да.

— Ребята из Fred Perry не боятся теперь политических репрессий?
— Они были в курсе, что снимается подобное видео, так что, надеюсь, все будет хорошо.

— А какой реакции ожидаете вы?
— Не знаю, мне будут интересны любые интерпретации того, что я сделал. Думаю, они будут очень разные — и смешные, и печальные, и злые. Но насколько до меня доносится то, что происходит, все пока реагируют адекватно. Стараются понять, а не отвергают сразу.

— На альбоме есть такая фраза: «Е...е [нерадивые], с..а [блин], революционеры». За что вы их так?
— В контексте песни это действительно так.

— Нет в вас романтического любования ребятами, которые яростно хотят что-то изменить.
— Вообще нисколько. И никогда не было. Хорошо помню, даже когда мы в школе проходили революционные события, я всегда думал, что это стремная тема. Представляя те времена, никогда не хотел там оказаться.

— Стремная, потому что кровь льется?
— Поэтому тоже, да.

— Вас можно назвать пацифистом?
— Наверное, хотелось бы им быть (смеется). Но я вполне представляю ситуацию, при которой мой пацифизм быстро бы испарился.

— Есть еще порох в пороховницах.
— Скорее даже ядерное оружие.

— Что будет на презентации?
— Не думаю, что это будет презентация в большом смысле этого слова. Там особо нечего презентовать. Мы исполним четыре-пять треков с новой пластинки, а остальная программа хорошо известна — мелодии, давно звучавшие.

— Как думаете, какая публика к вам придет?
— Всегда есть определенное число людей, которым важно то, что мы делаем. Они следят за нами на протяжении многих лет, их всегда приятно видеть, и это круто, ведь за их счет мы и существуем. Думаю, в «Известия Hall» придут люди, которые сто лет к нам не ходили. А тут они удивятся: о, он еще жив! И, наверное, будет много таких, кому музыка вообще неинтересна сама по себе как арт-продукт. Им интересна только такая история на злобу дня. Газеты, грубо говоря. Почитать новости, посмотреть, что-то сказать по этому поводу.

— Ваше теперешнее состояние — удовлетворение, спокойствие, волнение?
— Больше, наверное, раздражение. Хочется заняться чем-то новым. Вся эта история уже немного надоела. Любой материал имеет постпродолжительное действие, даже когда он уже готов к выпуску. Начинается репетиционный процесс, подготовка к концерту, тот же самый материал приходится переосмысливать по нескольку раз уже для живых выступлений. Потом — все, что связано с поддержкой выхода пластинки, начиная с этого интервью и заканчивая другими историями — съемкой клипов, опять же. Это все немного мешает. Но, думаю, в середине лета все устаканится как в концертном плане, так и в смысле промо и можно будет заняться чем-то новым.

— Уже знаете, что это будет?
— Есть несколько идей, не дающих покоя, но они требуют проверки и людей. Самостоятельно я их реализовать, к сожалению, не могу, а нужных музыкантов пока не встретил.

— Как появляется такая идея?
— По-разному. В какой-то момент возникает желание что-то сказать, словесное послание накопилось, не важно о чем, и ты к этому посланию подбираешь набор инструментов или людей. А иногда бывает наоборот — просто понравилась драм-машина, и ты думаешь: о, круто, к ней надо подкрепить то-то и то-то, а потом накрутить на это еще то-то и то-то. И тогда может получиться что-то интересное.

— Кроме раздражения из-за необходимости заниматься материалом, который для нас новый, а для вас уже старый, поездка в тур с концертами — это круто?
— Вообще не круто. Я никогда это не любил. Никогда не было желания: вот надо срочно поехать и выступить. На это уходит слишком много сил. Возможно, я бы смог более качественно что-то сделать, если бы не ездил по гастролям. Даже в плане новых идей. Каждая идея требует своего момента, с ней нужно походить, подумать.

— А как же получить положительную энергию от фанатов?
— Когда оказываюсь в такой ситуации, конечно, стараюсь получить от нее максимум. И когда я на сцене, делаю все, на что способен в этот момент. Но если выбирать между работой в студии и концертом, я за студию. Хотя концертный опыт много дает в том числе для работы в студии. Ты лучше понимаешь, как это будет потом звучать. Почему и приходится иногда заниматься переработкой некоторых сцен для концертных выступлений, потому что студийные треки редко могут так же звучать вживую, там много своих нюансов.

— И все же, даже в таком некрутом деле, какой ваш концерт был самым крутым?
— Думаю, он еще впереди.

— Хочется почему-то поговорить про юность. Какие они, новые 20-летние? Вы их понимаете, чувствуете?
— В моем окружении, кроме дочери, Евы, 20-летних нет. Надеюсь, они появятся в будущем. Было бы интересно с ними пообщаться. Но сейчас, к сожалению, я не могу ответить на этот вопрос.

— Современная молодежь все чаще активно выражает гражданскую позицию, в том числе в кадрах с акций протеста в вашем клипе.
— Думаю, большинство из них активны, поскольку они молоды, а не потому, что у них есть своя конкретно сформировавшаяся позиция. И, к сожалению, люди старшего поколения очень умело этим пользуются. Можно с легкостью манипулировать нынешними 20-летними — совершенно спокойно. Именно в этом и состоит ответственность старшего поколения. Как люди, обладающие чуть большим жизненным опытом, мы вправе предупредить их о последствиях тех или иных событий.

— Когда вам было 20 лет, а это 1991 год, в стране тоже интересные вещи происходили. Они вас интересовали? Или только музыка, хип-хоп, брейк-данс?
— Да, скорее это.

— А ваша дочь — революционер?
— Она молода и наслаждается жизнью.

— Но как-то ее бунт проявляется?
— Думаю, что бунт — неотъемлемая часть молодости. Если мы говорим о нормальном его проявлении, а не о зашкаливающих, радикальных, возможно, даже кем-то спровоцированных событиях. Она делает, что хочет. Говорит то, что считает нужным. Но должен отдать ей должное — она умеет слушать. И если аргументы оппонента для нее убедительны, она спокойно может с ними согласиться и изменить свою позицию. Это очень хорошее качество.

— Ей понравился ваш новый альбом?
— Мы пока не успели об этом поговорить.

— Как выглядит ваш дом: в нем что-то выдает жилище музыканта или все очень спокойно?
— Наверное, все спокойно, если не заглядывать в уголок, где стоит пара колонок и стол с клавишами.

— Дома проводите репетиции, чтобы побарабанить от души, поиграть на гитаре?
— Бывало, что я брал барабаны с собой, гитары, чтобы поизучать их немного. Когда хочешь что-то получить от другого человека, ты должен сам немного это знать: проще объяснять, когда ты хотя бы чуть-чуть понимаешь, как это устроено.

— Был период, когда вы смачно прикладывались к барабанам на концертах.
— Да, прикольно. Особенно когда наш техник нашел где-то китайские барабанные палочки. Хорошие палочки должны быть — как два близнеца: весить одинаково и центр тяжести иметь хороший, это очень ценится. А китайские палочки — как дрова: разная длина, толщина, вес, ну понятно. А еще они быстро ломались. Несмотря на то что я играл по резиновым барабанам, за концерт ломал по 15–20 палок. Эффектно смотрелось: труха летит, вокруг щепки. Класс (смеется)!

— Как идут продажи вашей книги стихов?
— Пара тиражей ушла. В общей сложности 10 000 экземпляров, что ли. Она до сих пор продается.

— Это удачный опыт?
— Думаю, это не большой тираж, но, говорят, для подобных изданий неплохо. Однако я не связываю это с великими достижениями в поэзии. Скорее, книжки покупают во время концертов на сувениры. Пластинку купить, майку, книжку заодно — здорово же.

— Что вы сейчас слушаете?
— Утром просыпаешься, надеваешь наушники и, пока в себя приходишь, заходишь в музыкальные сервисы, прослушиваешь новинки. Попадается очень много разной музыки, как правило, хорошо записанной, потому что эту историю мы уже прошли. Плохая запись сегодня — это или специально сделано, или надо быть совсем без ушей, без рук и без ног. Но все равно редко попадается что-то такое, что захотелось бы потом послушать специально.

— А рэпчик?
— Я не в восторге. Утомляет количество слов. Их очень много, я в каждом пытаюсь уловить смысл и быстро устаю от бессмысленности услышанного.

— Новый русский рэп примерно о том, как поскорее напиться, забыться, повеселиться и не вдаваться ни в какие подробности. Если не по звуку, то по смыслу — «Секс без перерыва», только другими словами.
— Возможно. Кто-то из них станет старше, и ему захочется чего-то более интересного по музыке, по смыслу. Кто-то вообще перестанет этим заниматься. Нормальный процесс. Здорово, что есть возможность это делать, есть какое-то комьюнити, которое тебя принимает на ура.

— А вам важно быть актуальным? Ну скажем, сколько просмотров наберет ролик: около миллиона, как сейчас, или 8 миллионов?
— Это важно с той точки зрения, что, если просмотров достаточно много, люди точно купят билеты и концерт пройдет хорошо.

— Сколько нужно давать концертов, чтобы в финансовом плане держаться на плаву?
— Зависит от суммы предложенных гонораров, от собственного желания и от того, какие стоят задачи. Все упирается в вопрос времени. Можно бесконечно давать концерты, но нужно оставлять время для другого. Помимо раздумий и записи нового материала, есть еще семья и какие-то обязанности и заботы, которые тоже накладывают определенную ответственность.

— То есть вы музыкант не 24 часа в сутки? Еще муж и отец.
— Но на бэкграунде идут какие-то процессы обсчета постоянно.

— Во время бытового разговора можете подумать: о, интересная мысль, надо записать?
— Да, так часто бывает.

— Сейчас все сочинение текстов происходит в айфоне?
— В основном да, потому что это удобно, он всегда с собой, достал — напечатал. Но пару текстов для новой пластинки специально написал на бумаге. Получил удовольствие от этого, писал, зачеркивал, как раньше. Очень здорово было.

— Для одного издания вместо ответов на вопросы вы рисовали картинки. Например, изобразили идеального слушателя как человека без глаз, но с большими ушами и большим сердцем. Это актуальное определение до сих пор?
— Для меня — да.

— Почему без глаз?
— То, что я воспроизвожу, это, скорее, какие-то внутренние истории, на которых можно лучше сконцентрироваться, минуя меня как передатчик, как устройство. Чтобы, слушая, человек максимально примерял это на себя.

— У вас какой орган чувств главный?
— Наверное, зрение. Сейчас ловлю себя на мысли, что замечаю какие-то маленькие детали, интересные только мне одному, из которых выстраиваются цепочки внутренних событий, очень сильно влияющих на последующие слова и поведение.

— Вот, а фанатам глаза закрываете.
— Им это не надо (смеется)!

АВТОР: НИКИТА КАРЦЕВ
ФОТО: ГЕОРГИЙ КАРДАВА

Оригинал: http://style.rbc.ru/people/5ab3892e9a794709b3077f9b

Поделиться: