«Запретить проще всего, а я за любую возможность доступа к нужной информации»

Интервью для znak.com от 14 апреля 2016

Дельфин – о цензуре, власти и обществе, людях искусства в политике и о творчестве.

15 апреля в 20 часов екатеринбургском клубе «Дом печати» (проспект Ленина, 49) состоится акустический концерт музыканта, поэта, композитора Дельфина (сценический псевдоним Андрея Лысикова, в прошлом - участника и автора песен альтернативной рок-группы «Дубовый Гаайъ», легендарного трио «Мальчишник», а также экспериментального проекта «Мишины дельфины»). Концерт по определению эксклюзивный, так как акустические концерты Дельфина – большая редкость. Благодаря камерной атмосфере, изменениям в аранжировках и новому характеру звучания на таких концертах слушатели еще тоньше воспринимают каждую композицию. В этот раз Дельфин подготовил уникальную программу: на концерте прозвучат песни из альбомов «Глубина Резкости», «Плавники», «Ткани», «Юность», «Существо», «Андрей» и даже архивные песни, ранее никогда не исполнявшиеся «вживую». Накануне концерта Дельфин ответил на вопросы читателей и редакции Znak.com.

«Общество предпочитает идти по легкому пути запретов»

– Андрей, в каком возрасте вы начали рифмовать?
– Первые осознанные попытки что-то зарифмовать приходятся на 18 лет, когда мы с друзьями стали придумывать первые рэп-композиции. Просто кому-то нужно было сочинять тексты для этой музыки. Ну, я и решил попробовать.

– И с тех пор делаете это все лучше и лучше: ваша дебютная книга стихов стала бестселлером. Почему же не любите, когда вас называют поэтом?
– Я все-таки занимаюсь смежным видом творчества. В моем представлении поэт – это человек, который живет исключительно поэзией, постоянно находится в состоянии поиска. Я же недостаточно времени уделяю именно этому занятию.

– К тому же постоянно подчеркиваете, что не очень-то разбираетесь в поэзии, что у вас нет к ней глубокого интереса…
– Я имею в виду, что никогда не занимаюсь анализом прочитанного. То же самое касается музыки и кино. Просто я люблю получать какое-то первое впечатление от произведения искусства, особо не вдаваясь в технические детали. Полагаюсь исключительно на чувства. Именно через них стараюсь понять, что же хотел сказать автор. А так, конечно, можно любую историю разобрать на части, но этим должны заниматься, в первую очередь, специалисты – критики, литературоведы, а не простые читатели.

– И все-таки у вас случались периоды увлечения конкретными авторами: Есениным, Лоркой, Блоком, Маяковским, Транстрёмером... Как эти поэты влияли на вас? Что, например, вам больше всего нравится в Есенине?
– Авторы приходят ко мне сами. Очень осознанно и в нужные для меня моменты. В юности я совсем не воспринимал стихи Есенина. Его художественный мир казался мне каким-то ненастоящим, надуманным, поэтому его творчество совершенно не цепляло. И вдруг что-то во мне щелкнуло, и я неожиданно понял, зачем и для чего он это делал. Понял, что далеко не каждый способен именно так чувствовать и именно так излагать свои переживания. Это уникальный дар. Здорово!

– Знаю, что вы любите сказки. Истории каких народов вам наиболее близки?
– В моем детстве, к сожалению, не было столь уж богатого выбора. А сегодня выходит очень много произведений детской литературы: разнообразной, яркой, красочной. Хорошей и по слову, и по оформлению. Мы читаем с сыном, который у меня еще в достаточно юном возрасте, и я сам открываю для себя удивительный мир. Особенно нас забавляют японские сказки и сказки малых народов Севера. Там много интересных подходов. Еще очень необычные индийские сказки. Они слегка странные, иногда даже не понимаешь, о чем идет речь. Уникальные истории, сильно привязанные к местным традициям.

"Человек должен быть так воспитан, чтобы все злое и черное изначально к нему не липло, отталкивало, не интересовало"

– Сами не пробовали сочинять сказки для сына? И вообще писать прозу?
– В последнее время часто думаю об этом, но здесь важен момент начала. Для того, чтобы что-то написать, – необходима искра. Пока у меня никак не получается сконцентрироваться нужным образом. Видимо, просто время еще не пришло. Возможно, попозже случится.

– Вы категорически против любой цензуры и даже к существованию торрентов относитесь спокойно. И все же в интернете полно грязи, от которой необходимо ограждать школьников. Как в вашей семье решается вопрос с доступом детей в интернет, с «зависанием» в соцсетях? Не возникало по этому поводу конфликтов с дочкой, когда ей было лет 12-14?
– К счастью, в моей семье ничего страшного не происходило, хотя я понимаю, что подобная проблема существует и детей необходимо ограждать от плохого. С другой стороны, запретить проще всего, а я за любую возможность доступа к нужной информации. Просто человек должен быть так воспитан, чтобы все злое и черное изначально к нему не липло, отталкивало, не интересовало как продукт. И здесь главную роль играют семья и школа. Как бы банально ни звучало, нужно прививать базовые нравственные ценности и ориентиры. Именно они являют собой крепкий фундамент, на котором строится человеческая личность, возникает собственное мировоззрение. Понятно, что все зло до конца не искоренить, но снизить в каких-то объемах можно. Конечно, это трудно, это требует целенаправленной работы, поэтому общество предпочитает идти по легкому пути запретов.

– Вы говорили, что вам ближе испаноязычные писатели. Особенно выделяете Маркеса. А есть любимый русскоязычный автор?
– Наверное, все-таки Виктор Пелевин. Несмотря на кажущуюся абсурдность его произведений, они написаны прекрасным русским языком. И, независимо от событий, происходящих в книге, всегда интересно погрузиться в нее, в построение фраз, в музыку художественного слога. Иногда даже при всем ужасе происходящего (смеется).

«Для меня важна завершенность концепции»

– На вашем официальном сайте есть видеоролики, где ваши стихи читают актеры Михаил Ефремов и Петр Федоров, политик Ирина Хакамада, телеведущие Ольга Шелест и Андрей Лошак, актрисы Надежда Михалкова и Ирина Рахманова, режиссер Кирилл Серебренников… Они сами выбирали стихи?
– Мы хотели через известных персон расширить нашу аудиторию. Разослали много предложений с просьбой озвучить стихотворения. Некоторые отказались сразу, кто-то прочитал предложенный текст и потом отказался, а кто-то согласился, за что я им очень благодарен. Лично я практически ни с кем из этих людей не знаком, но отношусь к ним с симпатией.

– При этом результатом оказались не очень удовлетворены…
– Просто не ожидал, что каждый настолько по-своему интерпретирует тексты. Стихи были относительно новые. Для меня это было еще слишком свежо, поэтому поначалу не принял чужие версии, ведь в исполнении других людей в стихах меняются нюансы, смещаются акценты. Однако сейчас, спустя время, я гораздо спокойней к этому отношусь. Считаю, что были и удачные прочтения, совершенно для меня неожиданные.

– Планируете продолжение?
– Конечно, все возможно, но лучше придумать что-нибудь новое.

– Андрей, вы по-прежнему выпускаете альбомы на компакт-дисках, что в эпоху торрентов утратило коммерческий смысл, – все равно вложения не окупятся. Почему просто не выкладывать песни в Сеть по мере написания?
– Это все равно что двухчасовой фильм в течение года показывать людям 10-минутными эпизодами. В итоге у зрителя не возникнет целостной картины. Для меня важна завершенность концепции, чтобы, в первую очередь, самому было ясно, для чего я это делаю.

 "Художник не должен отвечать за то, что он делает"

– Вы приезжаете в Екатеринбург с акустическим концертом. Наша читательница Ольга интересуется, нет ли в планах выпуска акустического альбома?
– Пока таких планов не было. Но мы периодически записываем то, что играем, и, если сочтем этот материал достойным издания, то сделаем это. К тому же мы регулярно выкладываем в Сеть видео с наших акустических выступлений. Кстати, планируем снимать и наш концерт в Екатеринбурге 15 апреля.

– 13 лет назад вы дебютировали в кино как актер, убедительно сыграв в молодежном боевике «Даже не думай!». Почему эта история не получила продолжения, ведь у вас вполне кинематографичная фактура?
– Не было предложений. Видимо, мой дебют мало кого вдохновил (смеется). Но если появится хорошее предложение, я его обязательно рассмотрю.

– Ваше сотрудничество с киношниками в качестве музыканта тоже могло быть шире?
– Видимо, специфика российского кино не предполагает присутствия нашего материала в данном формате. Но иногда все-таки обращаются. Недавно вот поучаствовали в записи саундтреков к фильму «Воин» и сериалу «Закон каменных джунглей».

– А в качестве зрителя какое кино предпочитаете?
– В принципе, смотрю разное. А из недавно увиденного очень понравился черно-белый футуристический вестерн «Легенда о Каспаре Хаузере». Такой странный атмосферный фильм.

«Люди искусства должны быть буфером, об который разбиваются все политические лобби»

– В этом году вы отметите 45-летие – возраст для молодежного кумира серьезный. А на сколько себя ощущаете?
– Мне кажется, что осознавание себя взрослым происходит в течение всей жизни. Годы, безусловно, дают о себе знать как в физическом, так и моральном плане. Мы меняемся каждый день, и это нормально. Зато постоянно открываем много разных нюансов – как удивительных, так и печальных. Главное же, что и в этом возрасте мне по-прежнему нравится заниматься тем, что я делаю.

– Хочу сделать вам комплимент, что внешне за эти 25 лет, что мы вас видим, вы почти не изменились. Отройте секрет вашей молодости…
– Ну, никаких специальных усилий я не прикладываю, если вы об этом (улыбается)… Видимо, такая генетика, спасибо родителям.

– А за четверть века на сцене ваша творческая мотивация как-то изменилась по сравнению с первыми шагами, когда, по вашим словам, вами руководило желание понравиться?
– До недавнего времени особо на этот счет не задумывался, а сейчас наступил именно такой момент, когда как раз и происходит определенная смена мотивации. Очевидно, это связано с тем, что мы начинаем работать над новым материалом. И в коллективе произошли изменения – к нам присоединились новые музыканты. Поэтому начинается немного другая история. И мотивы у нее будут несколько иными. Но какими, пока не берусь сказать.

– В одном интервью вы сказали, что в искусстве очень сложно сделать что-то глубокое и при этом не грустное. Вы поэтому часто такой печальный?
– Как ни странно, но это правда (улыбается). Когда вы, например, понимаете, что человек изначально одинок, то становится грустно, как ни крути. Однако мне все равно хочется докапываться до истины, какой бы она ни была. Ведь на этом пути совершается много великих открытий. И, кстати, не всегда печальных.

"Как только вы высказываете мнение по какому-то политическому вопросу, сразу становитесь объектом манипуляций тех, чью сторону приняли. Не хочу в этом участвовать"

– Удивила ваша фраза: «Убежден, что художник не должен испытывать ответственность – не надо брать на себя слишком много». Когда мы с вами учились в школе, педагоги твердили, что классическая литература пропитана ответственностью художника перед читателем, обязана воспитывать. Сегодня это уже неактуально?
– У меня устойчивое ощущение, что половина учителей в нашем детстве сами не особо верили в то, что нам говорили. Отчасти это было связано с идеологией, в которой мы все тогда жили. Просто нужно было произносить на уроках какие-то правильные слова, и они честно это делали, сами так не считая… Для меня же всегда было очевидно, что художник не должен отвечать за то, что он делает. Он обязан максимально интересно и много производить, при этом оставаясь самим собой: не изменять себе, своим творческим принципам. Именно это в нем самое важное, самое ценное. К тому же мне, например, сложно сказать, кто главный адресат моих песен. Я, скорее, веду диалог с самим с собой.

– Вы считаете, что музыкант в России не должен публично озвучивать свою гражданскую позицию. Почему?
– Как только вы высказываете мнение по какому-то политическому вопросу, то сразу становитесь объектом манипуляций тех, чью сторону вы приняли. Я же не хочу в этом участвовать.

– А как смотрите на то, что некоторые ваши коллеги активно высказываются по политической повестке?
– Каждый человек имеет право на свою точку зрения, но лично для меня недопустимо навязывать свое мнение другим. Сам я готов выслушать любую позицию, если она логично, объективно и понятно изложена, но соглашаться со всем подряд вовсе не обязан. Меня беспокоит вот какой момент. Одно дело, если кто-то высказывается в частной беседе, и совсем другое, если он делает заявления в публичном пространстве. На мой взгляд, люди искусства должны быть буфером, об который разбиваются все политические лобби.

– В России активно ищут национальную идею. Президент вот недавно сформулировал ее довольно кратко – это патриотизм. А что национальная идея для вас? Она вообще вам нужна?
– Сам я далековат от подобных материй и совершенно по этому поводу не заморачиваюсь. Однако понимаю, что для многих моих соотечественников важно чувствовать за своей спиной сильное государство, серьезного президента, радоваться тому, что наше оружие самое лучшее, а наши спортсмены что-то выиграли. Несмотря на маленькую зарплату, все это дает им чувство гордости и защищенности, какую-то уверенность в завтрашнем дне. Обидно только, что порой власть и медиа этими простыми человеческими чувствами манипулируют и подменяют ценности.

Вопросы: Алексей Климов

Оригинал: https://www.znak.com/2016-04-14/delfin_o_cenzure_vlasti_i_obchestve_lyudyah_iskusstva_v_politike_i_tvorchestve

Поделиться: